Это было первое самоубийство в школе.

Это было первое самоубийство в школе.

Это были зима, белоснежные сугробы и одно ледяное сердце.

Машина "Скорой помощи", спешащая в городскую больницу, потрясенные учителя и одноклассники, которые не сразу поняли, что именно произошло в тот день в школе. Вариант воспаленного аппендицита отпадал сам собой при виде пустых пачек "Нитросорбида". Меня спасли.

Когда я это поняла, я обрадовалась: я хотела, чтобы меня спасли. А, может быть, тогда я уже умерла? Что произошло в тот день, и кем я стала теперь? Я не знаю. Я помню, что несколько дней подряд перед этим я думала о смерти. Кажется, всю вечность я думала об этом. Мне было мучительно больно. Что-то болело внутри, заставляя ныть все тело. Я подумала перед этим о каждом близком мне человеке. Я беспрерывно думала о людях. "Вот эта учительница математики, что скажет она завтра, увидев мое бездыханное тело? Родится ли в ее душе жалость ко мне или презрение? Вспомнит ли она себя в отчаянии?". Я чувствовала, что должна была это сделать. Словно внутри что-то подсказывало, когда я видела очередные глаза, полные отчаяния, у прохожих людей на улице. "Ну, давай же. Когда ты сделаешь это, люди станут добрее. Мы не будем молчать. Помоги нам открыть дверь в мир сострадания друг к другу".

Сейчас я вспоминаю себя в то время и понятие вечности все глубже поселяется во мне. В 13 лет я почувствовала смысл жизни, добилась первых результатов в учебе, обучении, и твердо знала, чего хотела. Но я не чувствовала себя. "Вот настанет время, я буду - я настоящая, а сейчас мне нужно учиться, заниматься искусством, самосовершенствоваться".

В 19 лет гуляя по зимнему парку я ощущала себя 60-летней старухой. Каждый день давался мучительно тяжело. Где же я настоящая? Не маски ли это, которые я надевала на себя, и одевали на меня окружающие?

Здоровье, одежда, внешность, мысли - все приходящее, все уходящее. Все это маски, под которыми скрываемся мы - настоящие. В детском садике на новый год мы с девочками из группы были золотыми рыбками на утреннике. Сегодня я студентка Алтайского Государственного Университета. Образование, работа. Все это маски. За которыми прячемся мы - настоящие..

Это было первое самоубийство в школе. Отчаяние в то время поселилось в записной книжке как закладка на странице моего будущего, все время напоминавшая мне: "Смотри! Что тебя ждет впереди? Ничего!". Отчаяние не отходило от меня ни на минуту, словно я нуждалось в нем, как морфинистка нуждается в морфии. Отчаяние не отходило от меня на уроках, на занятих музыкой, даже в общение с лучшими подругами оно тоже пробивало свои ручки. Оно обнимало меня, убаюкивала, мое отчаяние.. В конце концов оно добралось до сердца.

Со мной остался только интерес. Единственное, что стало выше отчаяния. Отчаяние, ведь это.. та же маска. Я пыталась избавиться от него, долго размышляла на эту тему, сильно долго мучилась, говорила об этом с друзьями, подавала сигналы, обращала на себя внимание, помогала другим людям. Я спасалась и принимала помощь, но.. Своими музыкальными пальцами я приняла смертельную дозу.

Я искала кого-то, кто был бы сильнее меня, и оказалась самой сильной. Я пришла к тебе в этот мир лжи, разврата, похоти, отчаяния и несчастной любви, где ледяные принцы не склоняли головы над мертвыми опечаленными сердцами принцесс. Я оказалась чистой, светлой, но ты не узнал меня в маске, сам обороняющийся ложью и отчаянием.

Я мечтала лежать вот так в белой палате в белой ночнушке. Слабыми пальцами я переписывалась с людьми в интернете, лакомилась фруктами, которые мне приносили друзья и родственники. Мне постоянно звонили какие-то люди и спрашивали, как у меня дела. Как будто смерть что-то меняет. Как будто что-то изменится, если умру я, умрешь ты.

В детстве мне казалось, что за самоубийством человека неразрывно следует пробуждение любви окружающих к нему. Вроде как - "Он же был такой хороший, а я никогда не выражал своих симпатий.. Не спрашивал, как у него дела.. Вообще.. Что я знал про него?". Самоубийство было интересом, электрошоком, который был обязан пройтись по сердцам людей. Когда по телевизору я видела сюжет об очередном самоубийце или читала в газете, какая-то общая боль, общий протест, общее стремление к освобождению связывало меня и всех самоубийц мира. Преступников-самоубийц. Кинозвезд-самоубийц. Писателей-самоубийц. Подростков-самоубийц. Музыкантов-самоубийц.

Больше всего я боялась попасть в категорию людей, которые убивают свои души. В тихушку. Год за годом. Я хотела быть счастливой. Любить. Сейчас. Немедленно.



После перенесенной попытки умереть на многое обращаешь внимание, ловишь себя на наслаждении ощущениями. Теплого свитера. Ласки поцелуя. Горького кофе. Заливистого смеха. Улыбки. Наверное, я умерла. И теперь со мной осталась только моя вечность, только я настоящая, только моя жизнь.