[Добрый Фей]

Проснуться знаменитым


Габи Ялабай закрыл дверь своей квартиры и вызвал лифт.
Вообще-то, квартира эта была не его. Он ее снимал у старой "полячки" за 350 долларов в месяц. Два года, как он жил в этой дыре на окраине Лода, и за это время ни разу не перемолвился ни с кем даже словечком. Габи был пожилой холостяк, без друзей и подруг, одинокий и никому не нужный. Он давно смирился со своей серой жизнью, с примитивной работой конторщика на почте, с безразличными взглядами женщин, словно, не видя, проскальзывающих по его некрасивому лицу.
Он был неудачником.
В тайне, он, конечно, надеялся на "счастливый поворот своей дороги", лелея мечту о прекрасной незнакомке, которая, как сестра милосердия, полюбит его, и жизнь, наконец, изменится.
На всякий случай он покупал лотерейный билет.
И то, и другое было, примерно, равновероятно. Впрочем, он не знал точно, чего бы ему больше хотелось - чистой, бескорыстной любви или миллионного выигрыша в ЛОТТО...
Лифт прошел мимо его этажа.
"Опять не повезло!" - с досадой подумал Ялабай. Видимо, кто-то вызвал лифт сверху.
Наконец, кабина остановилась напротив него. Он открыл дверь и шагнул внутрь.
- Привет, Габи! - молоденькая соседка с седьмого этажа улыбнулась ему как старому приятелю. Это она вызвала лифт.
- Здравствуйте! - удивленно ответил Ялабай. - А мы разве знакомы?
- Нет, но мы можем познакомиться!
Такого поворота событий он никак не ожидал. С чего это вдруг она "положила на него глаз"? И даже имя его знает... Такая красотка, и он!
- Меня зовут Рики! - она протянула ему свою смуглую ладошку.
- Очень приятно! Габи.
- Ты из пятнадцатой квартиры?
- Да.
- А я из двадцатой. К сожалению, я сейчас уезжаю, но завтра вернусь, и мы сможем вечерком куда-нибудь сходить вместе, договорились?
- Да, конечно!
А может, это все ему снится?
Они вместе вышли из дома.
- До встречи, сладкий! - Рики помахала ему рукой и села в свой новый "шевроле".
Вконец сбитый с толку, Ялабай стоял и смотрел вслед удаляющейся машине.
- Привет, Габи!
Перед ним стоял незнакомый паренек, и его очкастая рожа расплывалась в радостной улыбке.
- Привет! - Габи автоматически пожал протянутую ладонь.
- Как дела? - спросил незнакомец.
- Нормально...
- Ну, пока! - и паренек зашагал своей дорогой.
"Чертовщина какая-то!" - подумал Ялабай.
Однако надо было идти на работу.
И вот тут стало происходить самое невероятное.
С ним здоровался каждый встречный! Совершенно посторонние люди, молодые и старые, мужчины и женщины, и даже дети, называли его по имени, спрашивали как дела, просто приветливо махали рукой. Создавалось такое впечатление, что он самая известная личность в Израиле! А может, и во всем мире?
На работе уже все "стояли на ушах".
Когда он вошел на почту, из динамиков грянул туш, все работники хлопали в ладоши, и сам начальник почтамта вынес ему огромный торт с написанным кремом посвящением: "Нашему дорогому Габи Ялабаю от коллектива почтового отделения #86".
Весь день народ ходил смотреть на местную достопримечательность. Самые красивые девушки строили Габи глазки и назначали свидания. Начальник обещал повысить зарплату в два с половиной раза. Впервые за десять лет.
А потом позвонил Залман Дугаз с телевидения и пригласил Габи Ялабая на свою передачу на первом канале. Передача должна была выйти в прямой эфир завтра в девять вечера. Габи с радостью согласился, забыв при этом, что у него назначено свидание с юной соседкой из двадцатой квартиры. Впрочем, его голова уже давно "шла кругом" от того потока славы и всеобщего восхищения, который сыпался на него последние пять часов.
Продолжалось это до самого вечера.
Домой его отвезли на "ролс-ройсе", пригнанном специально ради такого случая из Иерусалима. Водитель машины был просто счастлив, что ему доверили ТАКОГО человека. По дороге их сопровождал кортеж из мотоциклистов - Ялабая охраняла полиция, будто он был, как минимум, президентом США, или (шутка сказать!) самим Ясером Арафатом!
Весь вечер не прекращались телефонные звонки. Страна поздравляла своего кумира.
Вот, только, с чем она его поздравляла?
Габи тщетно пытался выяснить причину такого внимания к себе, но так ничего и не понял.
Телефон пришлось отключить.
Дом, в котором жил Ялабай, теперь тщательно охранялся, и никто посторонний проникнуть к нему не мог. Донимали только соседи.
В час ночи, с трудом выпроводив последнего гостя, Габи повесил на дверь табличку с просьбой его не беспокоить и отправился спать.
Он долго не мог заснуть. Только под утро он успокоился и, все-таки, уснул. Ему снилось, что его назначили императором всей планеты, и он стал человеком с безграничной властью. Вокруг него танцевали прекрасные женщины, его кормили изысканными яствами, он купался в золоте и роскоши.

Проснулся он далеко за полдень. Несмотря на то, что рабочий день начинался в восемь, Габи не спешил. Зачем? Ему теперь все можно, все сойдет с рук. Ведь он - Габи Ялабай!
Странности начались почти сразу.
Во-первых, вчерашняя соседка опять попалась ему навстречу, и даже не поздоровалась! Казалось, она вообще его не заметила. Будто и не было тех восхищенных взглядов, которыми она одаривала его еще совсем недавно.
На улице никто не обращал на него внимания. Напрасно он улыбался всем встречным - пустой номер. А один пацан даже присвистнул и покрутил пальцем у виска - мол, "не все дома у чувака".
Это было уже слишком!
А на работе на него набросился начальник. После непродолжительного, но очень бурного выяснения отношений, которое чуть не кончилось рукоприкладством, Габи был с позором уволен с работы.
Остаток дня, Ялабай провел, запершись в своей коморке, ни шагу не отходя от телефона. Он ждал звонка от Залмана Дугаза.
Дугаз так и не позвонил. Вообще, никто не позвонил.
Словно, вчерашнего дня и не было!
Тут он вспомнил про Рики из двадцатой квартиры.
Быстро поднявшись на седьмой этаж, Габи позвонил в заветную дверь.
- Кто там? - отозвался знакомый голос.
- Это я, Габи!
- Какой еще Габи?
- Габи Ялабай, из пятнадцатой квартиры.
- Что тебе нужно?
- Мы же собирались вместе поужинать...
Дверь слегка приоткрылась.
В легком домашнем халатике Рики была прелестна.
Увидев Ялабая, девушка рассердилась.
- Слушай, ты в своем уме? - спросила она раздраженно.
- В каком смысле?
- Ну, подумай сам, что может быть общего между мной, ведущей топ-моделью Израиля, и таким несчастным, как ты?!
"Она, оказывается, еще и топ модель!" - подумал Габи.
- Но ведь еще вчера ты со мной заигрывала! - не сдавался он.
- Я??
- В лифте, ты не помнишь?
- По-моему, ты тронулся... - сказала она и захлопнула перед ним дверь.

Габи вернулся домой.
Два часа он сидел в кресле, уставившись в одну точку.
Потом пошел на кухню, взял моток провода, закрепил один его конец на крюке от люстры, другой свернул в петлю.
Встав на стул, он надел петлю себе на шею, прочитал молитву и оттолкнулся ногами...

16.03.2000

[Zorba]

https://www.youtube....h?v=hhV-KALger4 про одиночество хорошо.

[Добрый Фей]

Молчание - золото!


Хаим был профессиональным безработным. Он жил на пособие от Народного Страхования, подрабатывая уборкой лестниц и продажей картин. Последнее, ему совсем не приносило дохода, но, тем не менее, каждый вечер он садился в машину своего напарника, такого же горемыки, как и он, и они ехали в какой-нибудь город обивать пороги чужих домов и предлагать творения бездарных, но очень плодовитых художников. Когда-то это занятие приносило весьма приличный доход, но с прибытием большой алии, в Израиль понаехало такое количество по-настоящему талантливых рисовальщиков, предлагающих свои картины за сущие гроши, что обыватель избаловался и перестал потреблять ту "жвачку", которую ему предлагали Хаим и Ко. Но они, тем не менее, упрямо пытались втюхать эти полотна всем, кто встречался им на пути, соревнуясь в красноречии и актерском мастерстве. Они выдавали себя за начинающих гениев изобразительного искусства, хотя ни один из них даже не знал с какой стороны подойти к мольберту.
Что же касается красноречия, то тут Хаиму не было равных. Он любил говорить красиво, а главное - много. И если он начинал "вещать", то остановить его было, практически, невозможно. Впрочем, через несколько часов непрерывного монолога, Хаим выдыхался, начинал повторяться и, в конце концов, умолкал. Правда, этого финала никто никогда не видел, так как его выпроваживали за дверь до того, как он успевал закончить свою мысль.
Но Хаим не унывал. Даже оставшись один, он продолжал "лекцию", уже просебя - выговаривая воображаемому собеседнику за его тупость и поверхностное мышление.
Да, он был феноменальным болтуном. Он и сам понимал это, но ничего с собой поделать не мог. Его болтливость ему очень вредила. Из-за нее он не мог найти себе приличную работу, так как не умел "держать язык за зубами" и сразу выбалтывал все секреты фирмы, в которую его брали. Он доводил коллег до отчаяния своей болтовней, те жаловались начальству и его увольняли. Кроме того, болтун всегда кажется бездельником. Хотя, возможно, Хаим и был таковым.
Но однажды ему выпал случай раз и навсегда излечиться от своей пагубной страсти.
В тот день они возвращались с "картин", и Хаим, как всегда, долбал мозги своему компаньону, рассказывая, какие тупые эти израильтяне, и как они ничего не понимают в живописи. Петрович молча крутил баранку, неотрывно вглядываясь в черную ленту дороги, словно наматывающуюся на колеса автомобиля. Он вел машину спокойно, ровно, думая о чем-то своем и не обращая на треп Хаима никакого внимания.
Вдруг, свет фар выхватил из темноты силуэт одинокого тремписта.
Петрович притормозил.
Это был паренек лет двадцати, в старых джинсах и белой футболке с выцветшей надписью "Найк" на груди.
- Не бери его, - встревожено сказал Хаим, - мало ли что...
- На террориста он не похож, - спокойно возразил напарник. - Типичный босяк из Рамат-Гана. Или Холона.
- Тебе куда? - спросил он парня на иврите.
- В Петах-Тикву мне, - ответил тот по-русски.
- И нам туда же. Садись, подвезем.
Паренек плюхнулся на заднее сиденье.
- Что, с дискотеки возвращаешься? - спросил его Хаим, в надежде завязать разговор.
- Что-то типа этого, - неопределенно ответил тремпист.
- С вечеринки?
- В общем, да.
- А зовут тебя как?
- Меня не зовут. Я сам прихожу.
- Остряк нам попался, однако! - весело сказал Петрович.
- Скажи, Петрович, чего бы ты хотел больше всего в жизни? - спросил попутчик.
- Чтобы Хаим меньше трепался. Только это не возможно, - шофер воспринял этот вопрос как шутку, и ответил шуткой, даже не заметив, что парень неизвестно откуда знает его отчество.
- Почему? Если он сам этого захочет, то запросто! - паренек говорил так, как будто для него не было ничего невозможного.
- Так в том-то и дело, что он этого не хочет! - эта беседа явно забавляла Петровича.
- Почему же не хочу? - Хаим наконец встрял в разговор. - Я, может быть, давно мечтаю стать молчаливым. Как поет Макаревич, "делать паузы в словах". Но вот не получается!
- Есть одно средство, - сказал парень и протянул Хаиму небольшую коробочку. - Положи туда, что хочешь, закрой и молчи. Причем, и просебя молчи тоже. Думай без слов. О чем хочешь. Выдержишь час, откроешь коробку - получишь в два раза больше того, что туда положил.
Хаим взял из его рук коробочку и открыл ее. Она была пуста.
- Что за ерунда! Ты что, прикалываешься?
В ответ - молчание.
- Слушай, а где он? - Петрович посмотрел в зеркало. Хаим обернулся. Заднее сидение было пустым.
Машина остановилась. Они выскочили на шоссе и открыли все дверцы. Кроме них, никого не было.
- Ну и чертовщина! - удивленно воскликнул Хаим.
- Исчез!
Они долго еще обсуждали происшествие, весь оставшийся путь, теряясь в догадках, кто же был их безымянный попутчик.
На следующий день, когда Петрович приехал забирать Хаима на "картины", тот отказался ехать.
- Иди сюда, кое-чего покажу, - сказал он напарнику и провел его в свою комнату. - Гляди!
Хаим достал из кармана две совершенно одинаковые золотые цепочки.
- Ну и что это?- спросил Петрович раздраженно.
- А то, что одна цепочка моя, купленная в магазине за пятьсот шекелей, а другая - из коробочки!
- Да ну?!
- Представляешь? Это работает!
- И ты целый час молчал?
- Больше! Ведь надо было и мысленно молчать тоже!
- Вот это да! Так же можно и миллионером стать!
- Прямо как в той поговорке - "молчание - золото!"
- Только никому об этом не говори.
- Никому!
И Хаим никому не сказал.
Он теперь работал с коробочкой почти круглые сутки. Молчать, особенно "мысленно молчать", было очень трудно. Но жажда наживы была в нем сильнее, чем жажда слова. И нажива победила.
Через год он стал мультимиллионером. А еще через три года полностью разучился разговаривать. Он удалился от мира, купил себе шикарную виллу где-то на островах и уединился на ней со своей коробочкой. Вскоре связь с ним была потеряна. Когда на остров прибыла бригада спасателей, они обнаружили скелет Хаима на груде совершенно одинаковых крупнокаратных бриллиантов и золотых монет высочайшей пробы.
Хаим умер от голода. Разучившись говорить и потеряв связь с миром, он не мог заказать себе продукты и все необходимое. Добыча золота и бриллиантов из волшебной коробочки захватила его полностью и без остатка.
Молчание - золото. Но что золото без слова?

21.04.2000

[Добрый Фей]

Меню

"Бери от жизни все, но - плати!"
Клеопатра

Джон Хэлдон с трудом посадил свой старенький модуль на выщербленный бетон космопорта. Гамма была довольно мерзкой планетой с постоянными магнитными бурями, запыленной атмосферой и вечной нехваткой воды. Но так уж случилось, что ближайшая заправочная находилась только тут. До следующей ему было не дотянуть.
Пока работяги грузили на борт термоядерное топливо, Джон пошел перекусить в ближайшую таверну. Над дверями полуразрушенного здания горела неоновая вывеска: "Харчевня Макса. Хорошая хавка, плюс кое-что еще за безналичный расчет".
Прочитав вывеску, Джон задумался. Честно говоря, это "кое-что" его заинтересовало даже больше, чем сама еда. На борту его корабля была большая партия необработанных дрилонов с Бетты-Центавра, очень ценившихся в этих краях. Может обменять парочку из них на что-нибудь подходящее? Он уверенно распахнул дверь в харчевню.
За небольшим прилавком стоял коротышка, лет двадцати пяти, и что-то подсчитывал на карманном калькуляторе.
- Привет, Макс! - с порога крикнул Хэлдон.
- Извините, сэр, но меня зовут Стив.
- А! Привет, Стив! - тот час же исправился Джон. - А где Макс?
- Хозяин сейчас в отпуске. А я его сын. Чем могу быть вам полезен?
- Слушай, парень, а что означает в вашей вывеске это слово "кое-что"? Да еще и за безналичный расчет. Кстати, я, что-то, не совсем понимаю, это что - бартер?
- Совершенно верно. Именно, бартер. Дело в том, сэр, что мы торгуем абсолютно всем.
- То есть, как это?
- Очень просто. Вот вам меню, - он протянул гостю карманный компьютер размером с ладонь. - Выбирайте!
- А как им пользоваться?
- Наберите на клавиатуре требуемое, и на экране высветится цена.
- О кей!
Джон взял прибор и набрал: "Телка". На экране появилось изображение коровы и ее цена - от 2 до 5 дрилонов, в зависимости от породы и возраста животного.
- Тьфу, черт! - выругался Джон. - Я имел в виду совсем другое.
Он нажал сброс, и набрал другое слово "Женщина".
На экране появилось схематическое изображение женщины и цены:
"Возраст: до пяти лет - 6 дрилонов, плюс двадцать четыре года тюремного заключения, от 5 до 12 лет - 4 дрилона, плюс пятнадцать лет заключения, от 12 до 16 лет - 3 дрилона, плюс два года заключения, старше 16 лет - от 1 до 2 дрилонов".
- Неплохо, - сказал Хэлдон себе под нос, и набрал снова: "Звездолет 500 тонн".
Эта игрушка стоила около тысячи дрилонов или год работы на плантациях Альфы. В последнем случае к этому прилагался остеохандроз, эпилепсия и мания преследования.
Джон набрал следующее слово: "Вилла на Сигме с садом в сто акров".
Здесь расценки были иные: 200 сигментов, плюс головная боль, постоянное недосыпание и налоги по десять сигментов в год.
- Так, попробуем что-нибудь посерьезней, - сказал Джон и набрал на клавиатуре: "Кафедра физики Йельского университета".
Ответ не заставил себя ждать: "Центнер сосновых досок". Хэлдон засмеялся - он опять ошибся в определении. Он набрал снова: "Заведующий кафедрой физики при Йельском университете". На экране компьютера высветился ответ: "Двадцать лет учебы, два развода, алименты и головная боль с последующим ожирением и простатитом".
Джона это очень развеселило. Ради шутки он набрал: "Счастье всего человечества". Ответ был таким: "Насмерть замученный невинный ребенок плюс жизнь заказчика".
Такого ответа Хэлдон не ожидал. Он ведь никогда не читал Достоевского.
- Слушай, Стив, а что тут можно купить за доллары? - раздраженно спросил он.
- Только комплексный обед, сэр.
- Ладно. Дай мне одну порцию.
- С вас десять долларов и шестьдесят центов.
Джон расплатился, получил заказанное и сел обедать.
"Все-таки, - думал он просебя, - доллары - самое надежное средство оплаты".
Через полчаса он благополучно стартовал с Гаммы.

3.05.1999.

[Добрый Фей]

"Позвони мне, позвони!.."

Как всегда, в шесть вечера, Аркаша вышел из дому, держа под мышкой кусок картонной коробки. Картонка предназначалась для изоляции его худощавой задницы от холодного железа скамейки в парке за столиком, где они по вечерам играли в домино. Аркаша был уже не молод. Скоро ему должно стукнуть 85...
Дедок пересек аллею и вышел к месту их встречи. Все были уже в сборе: Сережа, Алекс и Витек. В Израиле всех называют по имени: "Здесь нет отечества, и отчеств тоже нет..." Впрочем, эта страна давно уже стала для него настоящей Родиной. Такой, какой она ДОЛЖНА быть: доброй, щедрой и заботливой. Город своего детства - Ленинград - Аркаша давно видел уже только во сне. И каждый раз, просыпаясь, думал: "Какое счастье, что я в Израиле, а не там!"
Сегодня он тоже прекрасно выспался - дрых, аж, до трех часов дня.
- А вот и он! - воскликнул Витек, завидев приятеля издали.
- Шалом лэ кулам! - произнес Аркадий дежурное приветствие, что, в переводе с иврита, означало: "Мир всем!"
- И тебе шалом! - отозвался Сергей, размешивая косточки домино.
- Сегодня опять хамсин... - Алекс промокнул пот на лбу бумажной салфеткой.
- Жар костей не ломит!
Аркадий положил картонку на уже успевший остыть в тени деревьев металл скамейки и важно расселся за столом.
- Слышал новость? - появились в продаже квантовые мобильники! - Виктор, как всегда, был в курсе всех новинок.
- А это что еще за хрень? - спросил Аркадий.
- О! Это клевая вещь! - Саша многозначительно ткнул пальцем в небо.
Не зря говорят, что мужчины всю жизнь остаются мальчиками - только игрушки у них становятся дороже. Всем четверым было уже хорошо за 80, но и сленг, и привычки были как во времена их молодости - восьмидесятых прошлого столетия.
- У кого "дубль-один"? - спросил Сергей. Все уже разобрали косточки домино, и игра началась.
- У меня! - радостно воскликнул Аркаша и выложил черную доминошину на стол.
- Так что это за вещь? - спросил он опять у Алекса.
- Квантовый мобильник?
- Да.
- Ты про теорию Мультиверса Эверетта что-нибудь слышал?
- Нет...
- Темнота!.. Это теория, по которой в космосе есть множество вселенных. Все они параллельны друг другу и отличаются только событиями, которые в них происходят.
- Это как?
- Ну, допустим, в этой вселенной тебе выпал "дубль-один", а в другой он выпал мне. А в третьей - Витьку. Сечешь?
- Не совсем...
- Ну, события, которые могли произойти здесь, но не произошли, происходят там, в параллельных мирах. И наоборот.
- А причем здесь квантовые мобильники?
- Так вот, недавно удалось создать системы, которые устанавливают связь с параллельными мирами. Как обычная мобильная связь. Это делается с помощью квантовых компьютеров, вмонтированных в мобильные телефоны. Так что можно позвонить своему двойнику в параллельный мир, и узнать у него, как ему там живется.
- Фига се! И сколько стоит такая игрушка?
- Дорого. Пять тысяч баксов!
- Ого! Это моя пенсия за месяц!
- А ты думал! Зато, какие возможности! Прикинь - позвонить в параллельный мир!
- А мне это и нафиг не нужно! - сказал Аркадий. - Рыба!
- Вот, гад! - Сашок оказался в большом проигрыше.
Сергей опять размешивал домино.
- Зря, батенька, зря! - Виктор мечтательно закатил глаза. - Я бы хотел позвонить своему двойнику...
- Зачем? - Аркадий пожал плечами. - Мне и здесь хорошо живется! Зачем мне знать, как там у моих двойников?! Может их уже и нет в живых... Расстройство только одно будет...
- А мне вот интересно узнать, а что было бы, если бы я женился на Светке Одинцовой?.. - продолжил свою мысль Витя.
- Да ничего хорошего бы не было! - сказал Алекс. - Бросила бы она тебя через год. И еще на алименты вставила...
- Да забудь ты эту свою школьную любовь, наконец! - Серега насмешливо посмотрел на друга. - Сидит она у тебя в башке всю жизнь - никак от нее избавиться не можешь!
- "Возлюбленные наши никем так возлюблены не будут!"
Виктор вскочил из-за стола и потер затылок.
- Надо купить этот мобильник! Я видел - в магазине на Трумпельдор они уже продаются...
- Ты играть будешь?! - разозлился Серж.
- Подожди, Серега!
Виктор нервно заходил туда-сюда.
- Слушай, Аркаша, ты из нас самый богатый - одолжи мне тысчонку до двадцать восьмого числа!..
- Тааак... Начинается... - помрачнел Аркадий.
- Знаешь, что, Витек?
- Что?
- У меня с банком "Апоалим" негласное соглашение: они не торгуют семечками, а я не даю взаймы.
- Иди ты в жопу, жмот старый!
- Сам иди! Идиот!
- Дети, не ссорьтесь! - Встрял в разговор Алекс. - Я тебе подарю прялку!
Это была цитата из детского фильма "Волшебная лампа Алладина". Саша очень похоже сымитировал героиню.
- Успокойся, Витька! Я одолжу тебе тысячу долларов, только садись уже играй!
- Спасибо, Серега! Ты настоящий друг! Не то, что некоторые! - Витя сразу повеселел и снова уселся за игровой стол.
- Не будем указывать пальцем, хотя, это Слоненок! - опять процитировал Саша, на этот раз мультфильм про Удава, Мартышку, Слоненка и Попугая.
Воспоминания детства - великая вещь! Они нас питают всю жизнь.
- Ходи, Аркадий! Ты сделал "рыбу" - ты и ходишь!
Они играли допоздна...
На следующий день Виктор притащил на встречу свой новый мобильник. Квантовый. За пять тысяч долларов.
Аркадий это понял еще издали: над их столиком в парке виднелось голографическое изображение их ви-за-ви из паравселенной.
Подойдя поближе, старик увидел, что "тот" Виктор, практически, ничем не отличается от "этого": так же одет, так же говорит, те же движения. Казалось, теперь тут присутствовало сразу два Витька - один в реале, а другой - в виде голограммы. А потом к ним присоединились и другие "Витьки" - из других вселенных. Вот, цирк! Всех настолько захватила эта забава, что о домино забыли напрочь! Но вот что странно: в процессе разговора с паравселенными, выяснилось, что большого отличия в судьбах "тех" Витей не было! Все такие же старые деды, живут в Израиле, в социальном жилье, адрес - один и тот же, пенсия - одинаковая, даже номер удостоверения личности такой же! У "нашего" Виктора нет семьи, и у "тех" - тоже. Наш гол, как сокол, и те - живут на пенсию от Народного Страхования. Так, нафига было огород городить и выбрасывать пять тысяч неизвестно на что?!
"Нет ничего нового в подлунном мире!" Как в этом подлунном мире, так и в том!
Тем не менее, мода на квантовые мобильные телефоны начала набирать обороты. Уже и Серега приобрел эту игрушку, и Сашок. И только Аркадий по-прежнему просиживал целыми днями у телевизора, не увлекаясь всеми этими гаджетами - компьютерами с интернетом, планшетниками и плейстейшенами. Даже телефон у него был обычный - кнопочный, стационарный, от "Безека". Он был консерватор во всем - в еде, в одежде, в привычках, в политике...
"Все новое - хорошо забытое старое!"
Это было кредо его жизни.
Каждый вечер в шесть часов они по-прежнему собирались в парке за домино. Только теперь все разговоры крутились вокруг квантовой связи с паравселенными.
- Прикиньте, - начал травить свои байки Витек, - у меня сосед по хостелю оказался педофилом!
- Да ну?!
- Ага. Его двойник из паравселенной склеил какую-то малолетку, и познакомил их всех, двойников, то есть, с их любовными утехами. Такая, полувиртуальная групповушка у них получилась...
- Тьфу, гадость какая! - Сергей был, как всегда, на стороне закона. - Их не посадили?
- В том-то и дело - посадили! Всех! Во всех вселенных! Полиция теперь мониторит это дело на раз!
- То есть - трахал малолетку один, а сели все?!
- Ну, это же один и тот же человек, на самом деле. Только в разных мирах!
- Но ведь твой сосед закона не нарушал!
- В том-то и дело, что нарушал - раз был свидетелем и не донес!
- На кого ему было доносить?! На самого себя?!
- Знаешь, чем отличается педофил от педагога? - спросил Алекс.
- Чем?
- Педофил ПО-НАСТОЯЩЕМУ любит детей...
- Слушайте, ребята! Кончайте эти разговоры! - Сергей опять размешивал домино.
- А еще был случай с этими мобилами,.. - продолжал Виктор.
- Опять что-то сексуальное?
- На этот раз нет. Один вор созвонился со своими двойниками из паравселенных в момент вскрытия сейфа в одной из частных квартир. И они все, сообща, подобрали к нему шифр! Прикинь! Миллионы двойников набирали разные шифры и потом, когда один из шифров, наконец, совпал с шифром сейфа, тот, кто его нашел, сообщил остальным об этом, и во ВСЕХ вселенных сейфы были вскрыты!
- Ннндааа... Новая эра в уголовной практике.
- Техника! В период реконструкции решает все Сталин...
- Ты все со своими совковыми анекдотами, Саша...
Шли дни, недели, месяцы...
Под Новый Год Виктор пришел на встречу чернее тучи.
- Что случилось? - спросил его Аркадий.
- Сегодня я наблюдал гибель Израиля.
- Что-оо?!
- В паравселенной. Там леваки были у власти. Миротворцы чертовы. Ну, и Иран шарахнул по ним атомной бомбой. Я это наблюдал "в прямом эфире" - тот Виктор мне показывал все по видео. Ядерный гриб над Тель-Авивом. А потом все исчезло. Погиб он.
- Я всегда говорил, что мы поступили правильно, когда дали по Ирану! Всего два заряда по пятьдесят килотонн - один на Бушер, другой на Тегеран - и нет проблем!
- Теперь я точно буду голосовать за правых...
- И я...
- Кстати, я скачал новое приложение для квантовых мобильников. Теперь я могу в десять раз увеличить "отклонение от реальности", - сказал Виктор.
- И что тебе это даст? - спросил Аркадий.
- Не знаю. Может, я смогу найти ту вселенную, где я женат на Светке...
- Нохамол! - Сережа перешел на идыш. - Опять старые песни о главном!
- А давай это сделаем прямо сейчас! - предложил Александр.
- Что сделаем? - не понял Витя.
- Ну, врубим твою программу на максимум - и посмотрим! Бьюсь об заклад - везде все одинаково!
- Что, везде я такой лузер?!
- Ну, почему лузер? Может, ты живешь еще и в лучшем из миров! Вон, в той вселенной, где бомбили Израиль, уже тебя нет! А в этой - все ништяк!
- Нет предела совершенству...
- Так вот и давай посмотрим на деле - где из ху!
- А давай! - Виктор достал из кармана телефон и нажал ряд кнопок...
Тут же вспыхнуло объемное изображение логотипа "Мультиверс Инкорпорейтед" - компании, представляющей услуги связи между вселенными, - и раздались длинные гудки. И вот, на том конце ответили...
Да, это был наш Виктор! Но как он выглядел!!!
Это был вальяжный господин в шелковом китайском халате с драконами, сидящий в большом мягком кресле на фоне прекрасного сада с апельсиновыми деревьями. Во всем его виде чувствовалось достоинство и респектабельность. Рядом на траве играли маленькие дети - то ли внуки, то ли уже правнуки "параллельного Виктора".
- Здравствуй... те! - Сказал "наш" Витек, чуть запнувшись.
- Привет, дорогой! - отозвался "тот". - Рад тебя видеть.
- Аналогично...
- Ты не болен?
- Нет. Все в порядке.
- Это хорошо. А где Света?
- Какая Света?..
- Как какая? Она что умерла?!
- Ты о ком говоришь, вообще?..
- Ты женат?
- Нет.
- Ах вот как... А был женат?
- Нет. Ну, женщины были, а так - нет.
- И детей нет?..
- Нет...
- А у меня пятеро. Сын, как и я - физик-теоретик. Тоже лауреат Нобелевки...
- Что значит - "тоже"?!
- А ты что, не...
- Да лузер я, лузер! - наш Витек перешел на крик. - Меня еще в девятом классе в драке покалечили! Я на инвалидности с 92-ого года!
- Ой, ничего себе...
- А ты женат на Свете? На Одинцовой?!
- Ну, она давно уже Гринбойм... Гиюр тут прошла...
У "нашего" стали трястись руки...
- Вить, заканчивай разговор... - попытался вмешаться Сашка.
- Заткнись, Алекс!
Виктор вскочил. Он весь был белый, как мел.
- Так, рассказывай все по-порядку! - сказал он "тому" Виктору.
- А чего рассказывать-то? С чего начинать?
- С седьмого класса. Или позже?
- Ну да. В седьмом это и было. Я тогда получил записку...
- Я тоже. Неподписанную.
- Да. Помнишь, что в ней было?
- Как не помнить... "Витя, я тебя люблю".
- Да. Это Света написала!
- Так я и знал!
- А ты не догадался сверить почерки?!
- В голову не пришло! Я так тогда растерялся...
- А мозги на что?
- Ну, откуда я мог знать, кто написал эту записку?! Она же не была подписана!
- Кретин! Честное слово, ты кретин!..
- Сам кретин! Не забывай, что ты - это я!
- Ладно, проехали...
- Так что было потом?..
- Ну, это было на уроке географии, если не ошибаюсь... После урока я сразу подошел к Свете и посмотрел на ее тетрадку.
- Ты сразу о ней подумал?
- Да.
-А я - нет. Не помню. Я, вообще, тогда, похоже, ни о чем не думал...
- Короче, почерк совпадал. Я ее в лоб и спросил: "Это ты написала?"
- А она?
- Призналась.
- А ты?
- Ну, я ей сказал, что тоже давно ее люблю...
- А потом?
- После уроков я ее проводил домой, и мы впервые поцеловались...
- Черт побери!
- Она до этого ни с кем не целовалась.
- А как же Петька?
- Да, там у них просто дружба была... Чисто детская... Я у нее первая любовь... А она у меня...
- И единственная...
- Единственная. Мы же с тобой однолюбы...
- Где она сейчас?
- Она дома. Обед готовит. У нас сейчас малыши гостят - вмиг все съедают...
- Какие малыши?
- Правнуки наши. У нас их больше шестнадцати человек уже! Ну, разных возрастов, конечно - от пяти до семнадцати лет.
- Фигасе!.. А где ты живешь?
- В Кейсарии. У нас огромная вилла.
- А дети где?
- Кто где. В основном - в Израиле. Только младшенькая все по миру гастролирует. Она известная певица.
- Нормально... А когда вы со Светой поженились?
- В десятом классе. Она тогда была беременна нашим первым ребенком.
- Так рано?!
- Да мы уже в восьмом жили, как муж и жена...
- А родители как на это смотрели?
- Нормально смотрели. Учились мы "на отлично", вели себя хорошо. Так, какие проблемы?..
- Вы триста сорок четвертую физмат закончили?
- Нет. Двести тридцать девятую... Это лучшая физматшкола Ленинграда была.
- Знаю. Твое счастье. Меня именно в триста сорок четвертой избили. Второгодники. Шпана из восьмого класса.
- А чего ты туда поперся?
- Да за Светкой... Он туда пошла, так и я тоже.
- Подожди! Так что, ты ей так и не признался в любви?!
- Потом признался. Когда уже в Израиле жил. В письме.
- А она?
- Она уже была замужем и беременна от мужа первым ребенком.
- Ясно. Короче, не срослось у тебя ничего в твоем мире...
- Ну, бабы у меня потом были...
- И много?
- Штук двадцать...
- Ого! А я всю жизнь со Светой. Никогда ей не изменял.
- А она тебе?
- Что за дурацкие вопросы, Витя? Мы же с ней любим друг друга.
- А я так никого и не смог полюбить, кроме нее. В меня влюблялись, а я - нет...
- ...Мы уехали в Израиль в 1989-ом году...
- А мы в 90-ом...
- Я стал ученым. Света - следователем ШАБАКа. Потом я Нобелевку получил по физике. За исследование "темной материи".
- А сын за что?
- Да вот за это самое! - он показал на квантовый мобильник.
- Как, так у вас это открыл твой сын?!
- Ну да! Он разработал всю теорию квантовых переходов между вселенными. Кстати, и мои идейки ему пригодились тоже... Причем, он не только разработал теорию, но и внедрил ее в практику. "Мультиверс Компани" - его компания.
- У нас она называется "Мультиверс Инкорпорейтед". И возглавляет ее Шмуэль Дорфман. Он же и теорию создал. Тоже получил за нее премию...
- Ну, "свято место пусто не бывает"...
- Ты сейчас на пенсии?
- Нет. Преподаю в Хайфском Технионе. Теоретическую физику.
- А Света?
- Света доросла до главы ШАБАКа, но уже десять лет, как на пенсии.
- Слушай, Вить, позови ее!
- Может, не надо?..
- Надо! Позови!..
- Ладно. Сейчас! Хаймочка, позови бабушку Свету! - это он обратился к правнуку, игравшему поодаль.
Да, это была старушка. Обычная старушка с крашенными под блондинку волосами, чуть полноватая, но с ясным, открытым взором ярко-голубых глаз.
Это уже было выше сил Виктора!
Увидев свою возлюбленную, он сразу выключил мобильник, и все погасло. Даже не попрощался. Его трясло.
По его щекам текли слезы. Он даже не думал их вытирать. Потом развернулся и пошел прочь. Его квантовый мобильный телефон остался лежать на столе рядом с костяшками домино.
- Надо его догнать, - тихо сказал Алекс.
- Пусть идет! - остановил его Сергей. - Ему сейчас лучше побыть одному...
- Как бы он не натворил чего...
- Все будет нормально... Придет в себя, успокоится... Завтра опять в домино будем дуться...
- Чертов гаджет! - Аркадий зло смотрел на электронную "игрушку".
- А ты бы не хотел увидеть свою жену живой? А, Аркаш? - спросил Саша.
- А разве это возможно?
- Ну, может, в другой вселенной она жива. И живет с тобой, вернее - с твоим двойником - в мире и согласии.
- О, господи! - Аркадий обхватил голову руками. - Не дай бог такое пережить опять!
- Что пережить?
- Ее смерть! Ведь если я ее увижу живой, а потом - она опять "там" - то это, как второй раз ее похоронить!..
- Черт бы его побрал, этот Мультиверс! - Сергей поднялся и стал собирать домино в коробочку.
- Ладно. Я пошел домой, - сказал Александр. - Завтра опять здесь. В то же время. Аркадий, забери мобилу Витька - завтра ему отдашь!
- Хорошо...
А на следующий день они хоронили Виктора Гринбойма, их закадычного друга. Он выпрыгнул из окна своей комнаты на тринадцатом этаже хостеля для инвалидов. Его квантовый телефон так и остался у Аркадия. Но тот его не включал. Принципиально...

02.05.2022

[Добрый Фей]

"Нэсэ Галя воду..."

"Сестру Эллу - в приемный покой!" - раздалось в динамиках селекторной связи.
Элла закончила делать укол больному и выбросила использованный шприц в утилизатор.

"А коль вкололи в попу пару миллиграмм -
Значит все не так уж плохо на сегодняшний день!.."

- пропел Ицик переделанную песню Цоя, натягивая пижамные штаны.
- Молодец, Ицик! Если опять не сорвешься, через пару месяцев выпишут... - сказал Моше на иврите, заглянув в процедурную.
- Дай Бог! - сказал Ицик, тоже на иврите, и поднял вверх протез правой руки. Он уже четыре года торчал в этой клинике - сразу после военной операции "Нерушимая Скала", где он потерял руку.
"Выпишут его, как же..." - подумала медсестра и отправилась в приемный покой. Видимо, поступил новый больной...
Так и есть!
Это был совсем молодой парень, лет двадцати, беленький такой, голубоглазый, и... заколотый "в овоща". "Галоперидол..." - пронеслось в голове у медсестры. Таких она определяла безошибочно: остановившийся взгляд, заторможенные движения, тремор...
Рядом с ним сидела женщина, лет сорока пяти, тоже блондинка, слегка полноватая, но, при этом, со вкусом одетая. Явно - славянка.
- Элла, оформи поступление нового больного! Они с Украины. Судя по всему - "боевой шок". Там же война... - Главврач говорил только на иврите.
- Хорошо, доктор Склярц! Они туристы?
- Парень - новый репатриант. У его матери - рабочая виза. Она - нееврейка и право на репатриацию не имеет. Они с мужем в разводе.
- Так, у него отец еврей?
- Судя по всему - да. Но фамилия русская - Пигмалионов.
- Понятно. Я все сделаю. Я знаю процедуру записи.
- Хорошо. Потом мне все расскажешь. Я у себя буду.
- Ладно.
Она прошла к столу, и села за компьютер, напротив посетителей.
- Здравствуйте! - сказала она по-русски. - Меня зовут Элла. Ну, родители меня, вообще-то, назвали Аллой, но здесь это имя очень плохо звучит.
- Почему? - удивилась посетительница.
- Это очень похоже на "Аллах". Если к этому еще добавить "акбар", получится клич арабских террористов. Поэтому меня здесь называют Эллой. На иврите пишется также, но звучит приятнее...
Она специально начала разговор в такой манере, чтобы "пробить лед недоверия", который часто возникает между пациентом и врачом, особенно, в сфере психиатрии.
- Чудно у вас как... - удивилась женщина. - Все не как у людей...
- Зато у вас, как у людей, - парировала Элла. - Как вас зовут?
- Надежда. Надежда Николаевна Пигмалионова. А это - мой сын. Иванко. Иванко Пигмалионов. Это его лечить надо.
- Я так и поняла. Сколько ему лет?
- Двадцать один.
- Он у вас единственный ребенок?
- Да.
- Что с ним произошло?
- У нас война, вы же знаете. А у него девушка была. Галя. Ну, ее убило прямо на его глазах... Мы в деревне жили. Малые Петровичи. Слыхали о такой?
- Нет.
- Это на Донбасе. В общем, пожениться они должны были. Галя уже беременная была. Ну, пошла она за водой к колодцу... У нас же водопровода нет - воду из колодца берем. Набрала ведро воды, несет на коромысле... А тут снаряд черт знает откуда прилетел! И прямо - рядом с ней. Ну, ее на куски и разорвало... А Ваня все из окна видел. После этого он и сошел с ума...
- Его там лечили?
- Да. В Киеве. В Четвертой Психиатрической больнице.
- Как лечили? Какие лекарства он принимал?
- Этот, как его... "Галопердулин"!
- "Галоперидол"?
- О! Он самый!
- Какая дозировка?
- По две таблетки три раза в день. Беленькие такие...
- А какая дозировка таблеток?
- А я знаю?! Я в этом не разбираюсь. Сейчас, у меня с собой они...
Она достала упаковку лекарства.
- Они что, с ума там все посходили?! - воскликнула Элла, увидев дозировку таблеток. - Шесть таблеток в день по десять миллиграмм?!
- А что? - не поняла Надежда.
- Это же "слоновая" доза! Впрочем, у вас так лечат. У вас, в России, в Белоруссии... Наследие советской психиатрии!
- Ой, доктор, я так и думала, что они неправильно лечат! Ну, евреев у нас уже не осталось - лечить некому... Все сюда переехали...
- Я не доктор. Я медсестра. В нашей больнице врачи не говорят по-русски. Поэтому позвали меня. Я старшая сестра на отделении.
- Понятно.
- Сколько времени он лечился в Киеве?
- Три месяца.
- Почему вы решили обратиться именно в нашу клинику?
- А нам дали направление! Вот...
Она достала бумажку из сумки. Это был официальный бланк больничной кассы "Клалит".
Элла внимательно изучила документ.
- Все ясно. Значит так, Надежда... У нас специализированная клиника закрытого типа. Здесь держат особенных больных - получивших шок на войне, при терактах, или же опасных преступников, в основном - сексуальных маньяков...
- О, Господи!.. - всплеснула руками посетительница.
- Не бойтесь! Для преступников тут отдельное отделение. Ваш сын будет лечиться на отделении для солдат.
- Он не воевал...
- Это не важно. Шок - он и в Африке шок. Лечить будем мягко и по-системе. Скажите, в чем проявляется его болезнь?
- Та... Глюки у него! Все Галя ему мерещится... То руку ее увидит, то ногу, то кишки ее развороченные... На людей кидаться стал. Кругом у него враги... Меня ведьмой назвал... Это родную мать-то!..
- Не волнуйтесь! У нас он поправится. У нас очень хорошие врачи. Скажите - израильское гражданство у него есть?
- Да. Он этот... как его... лимон...
- Олим?
- Да! Олим!
- Оле хадаш, да?
- Ага. Холе хадаш. Новый репатриант. А я здесь туристкой. Работаю телепаткой...
- Метапелет?
- Да, да! Извините, я иврит плохо знаю еще...
- За старушкой ухаживаете?
- Да. С проживанием. Хорошая бабушка. В маразме только... Но платят очень хорошо! У нее сын -известный адвокат. Хаим Нойхауз. Слышали о таком?
- Нет...
- У него контора в Тель-Авиве...
- Ладно. Это не важно. Дайте, пожалуйста, теудат-зеут вашего сына!
- А это что?
- Ну, удостоверение личности. Такая синенькая маленькая книжечка. Это паспорт израильский.
- Вот эта? - она протянула документ медсестре.
- Да. Правильно. Спасибо...
- Сколько времени он в стране? - опять спросила она мать парня.
- Да, только приехал. Ну, я уже полгода тут. А он - три дня всего. Его отец привез. Я в разводе со своим еврейским мужем. А он только сейчас надумал ехать - из-за Иванко.
- Понятно.
Заполнив нужную форму, Элла обратилась к пациенту:
- Ну что, Иванко, пойдешь к нам лечиться?
Иванко молчал, тупо уставившись в одну точку.
- Он что, не разговаривает? - спросила она его мать.
- Да вот, молчит все... Раньше буйный был, теперь тихий такой стал, забитый...
У женщины на глазах появились слезы.
- Не волнуйтесь, Надежда, он поправится. Обязательно поправится!
- А сколько ему здесь быть? - спросила мать несчастного, всхлипывая.
- Ну... Месяца два, как минимум. Хотя, всякое бывает... Как в одну, так и в другую сторону.
Она распечатала бланк записи на лазерном принтере и протянула его юноше.
- Иванко, поставь свою подпись здесь! - сказала она.
Он не отреагировал.
- Помогите ему! - сказала Элла его матери.
Мать вложила в руку сына авторучку, подвела ее к нужному месту на листе, и он, не глядя, поставил свою закорючку.
- Порядок! - сказала Элла. - Все. Теперь я его отведу на отделение. Вы не волнуйтесь - условия у нас очень хорошие. Палаты трехместные. Питание отличное. Душ - хоть каждый день. И, главное, лечение очень щадящее. Все будет хорошо...
- Ну, дай-то Бог! - Надежда поднялась с кресла. Элла, тоже, встала из-за стола.
- Ну, Иванко, пойдем! - она мягко взяла юношу за руку и повела за собой.
- Элла, я вот все хотела спросить... - Надежда засмущалась.
- Да?
- А, правда, что Христос наш, на самом деле, евреем был?
- Разумеется! И мать его, и отец, и все апостолы - все евреи были. И жили они на территории древнего Израиля.
- О, Господи! Прости мя, дуру грешную!.. - женщина перекрестилась и пошла к выходу...

Когда они вошли на отделение, по телевизору транслировали украинский канал. Показывали старые записи "Трио Маринич"...

...Нэсэ Галя воду,
Коромысло гнэться,
За нэю - Иванко -
Як борвинок вьется...

Услышав любимую песню, новый больной остановился, как вкопанный, и замер, неотрывно глядя на экран телевизора...

- Пожалуйста, познакомьтесь! - громко, чтобы было слышно всем, присутствующим в лобби, сказала Элла на иврите. - Это Иванко, новый репатриант с Украины!
- Шалом, Иванко! - сказал Моше. - Как дела?
- Моше, он не говорит на иврите! Он только приехал...
- И сразу - к нам, сюда? - удивился Моше.
- У него шок. Там, на Украине, война.
- А, солдат! - и Моше дружески хлопнул Иванко по плечу.
Тот даже не пошевелился...

...Галя, моя Галя!
Дай воды напытся!
Ты така хороша -
Дай хоч подывытся!..


- Моше, он не солдат, - сказала медсестра. - У него просто военная травма.
- Какая травма? Что с ним случилось? - спросил Моше. - А, ладно... Все мы тут контуженные... У всех травмы...
Он уже потерял интерес к новенькому и пошел к себе в палату.
- Куда его определим? - спросил медбрат Ивги. - К "русским"? Там, как раз, одного выписали - Алекса Шмулевича. Так что - койка свободна.
- Да. Именно в эту палату! - сказала Элла. - Ивги, возьми пижаму для Иванко, отведи его в душевую, помоги ему искупаться, потом проследи, чтобы он надел пижаму, и пусть идет в шестую палату!
- Хорошо. Он тихий, я смотрю. На "алидоле"?
- Да. Они ему шестьдесят миллиграмм в сутки давали!
- Ну, что можно взять с русских! - Ивги был совершенно непробиваем.
- Ладно. Иди. А я пойду к доктору Склярцу, доложу обстановку...

...Милый мой, Иванко,
Прыходы в садочок...
Я буду в садочку -
Приды подывыться...


Прошла неделя.
Иванко постепенно начал приходить в себя.
Склярц ему выписал таблетки "перфенана" по четыре миллиграмма утром и вечером, и одну таблетку "клонекса" по полмиллиграмма перед сном. Иванко продолжал молчать.
На восьмой день госпитализации он вдруг стал тихонечко напевать...

...Нэсэ Галя воду,
Коромысло гнэться...

Это уже был хороший знак! "Галоперидол" ("алидол" в израильском варианте) стал потихонечку вымываться из его организма, прошла скованность, тремор и неусидчивость.

- Элла, - сказал доктор Склярц на обходе, - Иванко уже в неплохой форме, и его можно отвести на трудотерапию.
- Может, лучше - на арт-терапию? - спросила молодая врач, доктор Мири.
- Можно и так, - согласился Склярц. - Да, пожалуй. Пусть порисует там, полепит чего-нибудь...
- Ну что, Иванко, будешь рисовать? - спросила Элла парня.
Нечто, наподобие улыбки, промелькнуло на лице больного, но он ничего не ответил.

Когда медсестра привела его в комнату арт-терапии, он, сначала просто сел за стол и положил руки перед собой. Ответственная, сестра Шири, дала ему лист бумаги и цветные карандаши. Минут пять он смотрел на белый, чистый лист, потом взял простой карандаш и начал рисовать...
Вскоре Шири подошла проверить, что он рисует...
И остолбенела!
С листа бумаги на нее смотрело лицо девушки, потрясающей красоты!
- Кто это? - спросила она Иванко.
Он молчал. Он не понимал на иврите.
Она позвала Эллу.
- Иванко, это твоя Галя? - догадалась она.
- Да, - тихо сказал он.
- Хорошо. Очень хорошо. Продолжай!

Он рисовал только Галю. Это были самые разные рисунки. Иногда прекрасные в своем совершенстве, иногда страшные, ужасающие - части тела его возлюбленной после взрыва...
Ему не мешали. Все отделение, как больные, так и медперсонал, ходили смотреть на его творчество.
Работая, он все время тихонько напевал одну и ту же песню: "Нэсэ Галя воду".
Однажды он подошел к Элле и спросил ее (он уже довольно свободно начал говорить - пока только на русском), можно ли ему получить немного гипса?
Элла договорилась с Шири, и та заказала нужное.
Первое, что он вылепил, была женская рука...
Она одиноко лежала на столе в "мастерской" (в кабинете арт-терапии), но всех поразила потрясающая реалистичность работы Иванко.
- А Иванко, оказывается, талант! - восхищенно сказал доктор Склярц, глядя на очередное творение своего пациента.
- Я думаю, - сказала сестра Элла, - у него в Израиле большое будущее...
- Возможно. Но пока ему надо выхлопотать инвалидность. Он быстро поправляется, но, боюсь, как бы у него не случился срыв...
- Вообще, это чудо - такой тяжелый больной, и так быстро идет на поправку! - сказала доктор Мири, вытирая набежавшую слезинку.
- Израиль - страна чудес! - весело выдал Ицик. Его тоже уже скоро должны были выписывать.
- Святая Земля, Святая Земля, - забормотал Моше и отвернулся. Он не хотел показывать, что у него тоже на глазах слезы...

Вечером, когда все уже пошли спать, Элла решила еще раз пойти в комнату арт-терапии и посмотреть на работы Иванко. Она взяла ключ у Шири, и спустилась на первый этаж, где была "мастерская"...
Женщина долго ходила вдоль стен, на которых висели рисунки парня... Под конец, ей уже казалось, что она хорошо знает его Галю! Что она, вообще, ее старая подруга, и что Галя жива...
Тут ее взгляд упал на гипсовую руку...
До чего же реалистично он ее вылепил! Безусловно, это была рука Гали...
Элла подошла ближе, провела по гладкой поверхности гипса рукой...
Ей показалось, что гипс был еще теплым!..
Она коснулась пальцем гипсовой ладони... и вдруг! - мертвые пальцы скульптуры сжались и схватили ее руку! Это было, словно хватательный рефлекс младенца - когда кладешь ему палец в ладонь, он его сжимает...
От неожиданности Элла вскрикнула, выдернула палец из "галиной" руки и пулей вылетела из "мастерской"! Взлетев по лестнице на второй этаж здания, она вдруг поняла, что, похоже, начала сходить с ума...
Так...
Надо взять себя в руки...
Элла вернулась, еще раз посмотрела на "руку"... Гипсовая рука лежала на том же месте на столе.
Медсестра закрыла комнату на ключ и вернулась на дежурство. Тайно от всех, она приняла таблетку "перфенана" - сразу восемь миллиграммов. Через час лекарство подействовало, и она окончательно успокоилась. С дозировкой она, конечно, переборщила слегка, и теперь ее немного мутило.
Последующие три дня она даже близко боялась подойти к комнате арт-терапии... Но потом любопытство взяло свое...
На этот раз (дело было опять во время ночного дежурства) на столе лежала нога девушки. Гипсовая, разумеется... Мельком глянув на нее, Элла увидела, что пальцы на ноге шевелятся...
Ее чуть не вырвало...
Она многое уже повидала за двадцать лет работы в психиатрических клиниках, но такое с ней произошло первый раз!
Через неделю она опять туда пришла. На этот раз днем. Иванко что-то лепил из гипса, как всегда. Присмотревшись, Элла увидела, что это человеческий зародыш, вернее уже плод... Судя по всему - четвертый месяц беременности. Под руками скульптора он шевелился и даже издавал (как ей показалось) какие-то звуки...
Чтобы не упасть в обморок, Элла села на ближайшую скамейку. Иванко ее не замечал - продолжал свою работу...
Прошел месяц. К Иванко допустили мать - Надежду Пигмалионову. Он прекрасно ее принял: очень обрадовался, обнимал, расцеловал в обе щеки. Мать была счастлива! Они целый час проговорили. Она его угощала свежими фруктами, купленными на рынке "Кармель", он ей показывал свои работы, она, глядя на них, плакала...
Потом она подошла к медсестре Элле.
- Это чудо, чудо это! - быстро проговорила она. - Вы волшебники! Спасибо вам! Мой сын совершенно здоров!
- Ну, вообще-то да, - согласилась с ней медсестра. - Ваш сын почти здоров, но у него продолжаются навязчивые состояния, связанные с Галей. Их надо обязательно снять. Это обсессия, понимаете?
- Он что, писается?! - удивилась мать парня.
- Нет. Он не писается. Обсессия - это медицинский термин, обозначающий зацикленность на какой-то идее, мысли или образе. В данном случае - это его погибшая возлюбленная. Он думает только о ней. Это нехорошо. Нам надо снять у него это состояние.
- А это возможно?
- Возможно. Но потребует еще время.
- Понятно. А я думала, его уже скоро выпишут...
- Нет. До выписки еще далеко. Но все пока идет, как надо. Он уже почти вернулся в этот мир из своего замкнутого пространства. И арт-терапия ему в этом помогает. Врач Склярц считает, что таким образом он избавляется от этих навязчивых мыслей - видя их воплощение на бумаге или в гипсе, он, как бы, исторгает их из себя. Понимаете?
- Понимаю. Я все понимаю. Жаль только, что его еще не выписывают. Я ему уже подыскала хорошее жилье и работу по силам - тоже телепатом...
- Метапелем?
- Ах, да! Метапелем!
- Ему еще рано выходить на работу. И вообще. Возможно, ему надо будет выхлопотать инвалидность. А подрабатывать к пособию он будет своим искусством.
- Очень может быть... А это можно сделать?
- Разумеется! Наши социальные работники уже оформляют нужные документы. Думаю, с этим не будет трудностей - после такого заболевания и госпитализации в ТАКОЙ клинике - инвалидность он получит автоматически.
- Это "группу", что ли?
- Нет, не "группу". Тут дают проценты инвалидности. Мы подали на 75%. С таким уровнем он будет получать полную пенсию, а это более трех тысяч шекелей. Точнее - три тысячи триста шекелей в месяц. Плюс к этому - пособие на съем жилья. Это еще семьсот восемьдесят шекелей. Итого - более четырех тысяч шекелей в месяц ему будет платить государство. При этом, он еще сможет зарабатывать до пяти тысяч шекелей. То есть, он сможет иметь в месяц, в пределе, до девяти тысяч.
- Вы святые! Он и дня тут не работал, а ему такие деньги!!
- Таковы законы государства.
- Воистину, Божий народ...
- Ладно. Сейчас об этом говорить еще рано. Ему еще предстоит долгий путь выздоровления.
- Ну, хорошо. Спасибо вам, Элла! И доктору передайте от меня поклон. И вот это...
Она порылась в сумке и достала толстый конверт.
- Тут десять тысяч шекелей. Это моя благодарность за сына...
- Вы с ума сошли! - возмутилась медсестра. - Сейчас же уберите эти деньги! У нас это категорически запрещено! Вы хотите, чтобы доктора Склярца лишили практики?! Да это уголовное дело!
- Ой, извините меня... У нас так принято... Там... На Украине... Я думала, что и здесь также...
- Нет! Здесь не также! Это государственная клиника! И лечитесь вы за счет больничной кассы, в которой записан ваш сын. Его туда записали сразу, по прибытию в Израиль. У нас очень строгие законы. Не советую вам их нарушать...
- Ладно, ладно... Я не знала... Ну, я пошла... До свидания! Еще раз - спасибо за сына!
Она засеменила к выходу...
- Надежда, подождите! - окликнула ее Элла.
- Да?
- Скажите, его Галя была на четвертом месяце беременности?
- Да. На четвертом. Откуда вы знаете? Он вам сказал?
- Нет... Я видела...
- Что?
- Скажите, Иванко видел ее... ну... ихнего... ну... плод, короче?
- Видел. Его взрывной волной вырвало из нее и бросило прямо в открытое окно. Прямо в него!
- Ужас какой!... Теперь понятно...
- Что понятно?
- Ничего. Ладно... Это я о своем... Приходите еще! Теперь вы можете его навещать, хоть каждый день. Мы очень боялись, что он вас опять неадекватно воспримет. Но - все в порядке. Так что теперь - приходите почаще. Часы приема посетителей у нас с часу до пяти. Каждый день, включая выходные. Только не приносите колющие и режущие предметы: стекло, посуду, инструменты. Это запрещено. Только пластик или картон.
- А еду какую можно приносить?
- Любую. Но лучше - кошерную. Вы знаете, что это такое?
- Знаю, знаю. Я у религиозных работаю.
- Вот и хорошо. Здесь тоже много религиозных, как среди больных, так и среди медперсонала. И свинина может оскорбить их чувства.
- Хорошо, хорошо! Я и сама уже свинину не ем... Хотя, говорят, у вас, в Израиле, даже свиньи особенные - их апельсинами кормят!
- Да, это так. Их, в самом деле, кормят апельсинами. Не самыми лучшими, но, тем не менее... У нас апельсины очень дешевые...
- Да у вас, вообще, рай! Только "пахать" здесь надо...
- "Пахать" везде надо. Вопрос - сколько за "пахоту" платят!
- Да, это правда. А у вас хорошая зарплата?
- Не жалуюсь. У врача, конечно, больше, но и у меня очень неплохо получается. А с дежурствами - так вообще хорошо. Но мы не будем вдаваться в подробности, ладно? Вы же не из Налогового Управления?
- Да, да, конечно! Извините...
- Ничего...
- Ну, я пошла! Сынок мой уже в мастерской опять - с ним я уже попрощалась. До свидания, Элла!
- До свидания, Надежда! Удачи вам!
- Спасибо!

Когда дверь за посетительницей захлопнулась, медсестра пошла в комнату арт-терапии.
В "мастерской" в столь поздний час уже никого, кроме мастера, не было. Заведующая давно привыкла оставлять ключ Иванко и спокойно уходить домой - хотя это было и нарушение инструкции, но доктор Склярц сам издал такое распоряжение - работа в "мастерской" была главным лекарством для парня.
То, что на этот раз увидела Элла, заставило ее (в который раз!) внутреннее содрогнуться:
На столе стояла статуя Гали в полный рост, но, пока без головы. Все детали, вылепленные из гипса по отдельности, теперь были собраны в одно целое - руки, ноги, туловище...
Живот у статуи был раскрыт, как будто вспорот, и мастер вкладывал ей в то место, где должна была находиться матка женщины, человеческий трехмесячный плод. Тот самый. Гипсовый! Плод шевелился. Безголовая статуя помогала Иванко правильно уложить "ребенка" в своей "утробе". Руками! Переминаясь с ноги на ногу... Со стола на весь этот процесс смотрела голова девушки и моргала глазами.
- Афигеть!.. - только и смогла прошептать медсестра.
Первое, что она хотела сделать, это вызвать доктора Склярца и показать все ему!
"Не поверит! - подумала женщина, - Уволит нахрен, да еще и диагноз даст!"
Она тихо прикрыла дверь в "мастерскую" и пошла к себе наверх...

Когда начался ужин, Иванко, как ни в чем не бывало, пришел в столовую...
"Надо будет с ним поговорить..." - решила Элла.
Но, после ужина, Иванко сам подошел к ней.
- Элла, тут такое дело...
- Да, Иванко, я тебя слушаю...
- Статуя Гали уже полностью готова.
- И что?
- Я... это... Сегодня Ицик ушел в отпуск. А третьего нашего перевели в карцер... Ну, вы помните, что он вчера устроил...
Да, Элла помнила. Сергей Фихтеншульц вчера подрался с медбратом Ивги и поставил ему фингал. За что его привязали в карцере на несколько часов, а потом еще на пару суток оставили там
приходить в себя уже в свободном виде. У Сергея началось обострение. Совсем непонятно, почему. Может и он что-то видел?.. Склярц велел увеличить ему дозу "клопексола".
- Так что ты хочешь, Иванко?
- Я эту ночь проведу в палате один...
- И что? Ты боишься?
- Нет. Я не боюсь. Но... можно я возьму Галю к себе?..
- То есть - как это - к себе?!
- Ну, возьму статую Гали к себе в комнату...
- И что ты там с нею будешь делать?!
- Не знаю. Я люблю ее...
- Кого? Статую?!
- Галю...
- Гали нет. Она погибла. И ты это знаешь...
- А мне плевать! Ну, можно я возьму свою работу к себе?!..
Он схватил ее за руку и умоляюще посмотрел в глаза. Еще немного, и он бухнется перед ней на колени...
- Ладно, бери! Черт с тобой! - Элла махнула рукой. В глазах ее были слезы.
Уже через пятнадцать минут в дверях отделения появился Иванко с огромным свертком в руке. Он нес свою "Галю". Она была завернута в большой лист зеленого, непрозрачного полиэтилена, скрепленного липкой лентой. Нести сверток было тяжело, но парень за месяц уже неплохо отъелся и поздоровел: помимо занятий в мастерской, ему разрешили ходить в тренажерный зал, где он тягал штангу и гири под руководством тренера Шмуэля.
- Чего несешь, Иванко? - стали его спрашивать все наперебой.
- Все в порядке, все в порядке... - это единственное, что он смог выучить на иврите за месяц.
Он прошел в свою комнату. Все толпой ринулись за ним.
- Так! Не мешайте ему! Все под контролем! - раздался грозный голос Эллы.
- Это Галя, это Галя... - зашептали все. Они уже догадались, что в свертке.
- Иванко, дай на девку посмотреть! - стал упрашивать его Моше. - У меня уже два года женщины не было!
- Моше, как тебе не стыдно?! - возмутился медбрат Ивги. - Иди лучше в свою комнату, в туалет, и "передерни"! Вон, у тебя сейчас штаны порвутся!
- Вот посмотрю на Галю и "передерну"! Я тоже должен иметь свои маленькие радости!
- И я хочу на нее посмотреть! И я! И я! - раздалось со всех сторон. В этот день пациентов на отделении было не так уж и много - большинство на выходные отправилось домой. Из выздоравливающих. Это было мужское отделение. Красивые женщины тут не появлялись годами. Доктор Мири, хоть и была молода, но красавицей ее никак нельзя было назвать - толстая попа на сто килограммов очень портила весь ее облик. Так что, статуя обнаженной прекрасной украинки могла произвести на отделении эффект разорвавшейся бомбы. Сексбомбы.
Иванко отнес "Галю" в свою комнату и закрыл за собой дверь. Не на защелку, разумеется. Защелок в комнатах не было. Но, тем не менее...
Отделение бурлило, как римский плебс, требуя зрелищ.
Через некоторое время мастер вышел из комнаты и подошел к медсестре.
- Элла, извините, может у вас есть какое-нибудь женское белье? Или лучше - верхняя одежда? Неудобно как-то...
- Ты что, собрался одеть свою статую?!
- Ну, надо же как-то... Она же там совсем голая... Мало ли что?..
И вдруг раздался страшный вопль: это дико орал Моше!
- Она меня ударила! Она меня ударила по лицу рукой! Подняла руку и ударила! Она живая! Сын проститутки! Она живая!
- Я это видел! - вопил другой больной - Авихай. - Она живая! Иванко оживил ее!
Выскочил Ивги. Потом прибежали другие санитары с соседних отделений... Выла серена... Санитары и медбратья стали растаскивать всех больных по палатам...
Потом Моше и еще несколько свидетелей рассказывали наперебой доктору Склярцу, как все произошло:
Когда Иванко вышел из своей комнаты, туда почти сразу заскочил Моше, Авихай и еще трое психов. Увидев совершенно голую статую девушки потрясающей красоты, Моше схватил ее за грудь и другие места и стал остервенело мять, сопровождая все пошлыми комментариями на иврите. И вот тогда статуя вдруг ожила и ударила его наотмашь по лицу! А потом опять вернулась в прежнее положение.
Это было настоящее массовое помешательство. Во всяком случае, так решил доктор. Именно поэтому, всем пациентам отделения сделали внеочередную инъекцию успокоительного, а "главным зачинщикам" бунта - двойную дозу. Единственно, кто не получил укол, был Иванко - все это время он, весело улыбаясь, ходил неспешной походкой по отделению и напевал любимую песенку:

...Нэсэ Галя воду,
Коромысло гнэться,
За нэю - Иванко -
Як борвинок вьется...

Медсестра Элла получила серьезный выговор за нарушение порядка, а статуя Гали была возвращена в мастерскую. При этом, доктор Склярц высказал мнение, что Иванко просто гений, и эту скульптуру надо отдать в музей - так она была совершенна!
Вскоре, на отделении все уснули. Зареванная Элла сидела в ординаторской и сморкалась в салфетку... Ивги храпел рядом, на кушетке. Тихо крутилась стрелка электронных часов на стене, отмеряя секунды. Легкая тень прокралась мимо ординаторской... Тихо звякнули ключи, снимаемые со стенда... Скрипнула дверь выхода...
Через полчаса Элла решила посмотреть на статую. Что-то опять тянуло ее в эту проклятую мастерскую на первом этаже...
Она подошла к стенду взять ключ... Ключа на месте не было!..
Что есть духу она бросилась вниз по лестнице...
Вбежав в комнату арт-терапии, она замерла в ужасе:
На столе, посреди комнаты, лежал на спине совершенно голый Иванко Пигмалионов, а на нем в позе наездницы скакала, тоже, совершенно голая, девушка неземной красоты. С первого взгляда (а девушка сидела лицом к двери) Элла узнала в ней Галю!
Это был самый разнузданный, самый жаркий секс, который она видела в своей жизни! Пот струился по лицу и груди девушки, она вся трепетала в руках парня, их стоны и вздохи, казалось, были слышны на улице, и еще через несколько секунд они оба закричали в голос в пароксизме обоюдного оргазма.
Элла грохнулась на пол. Она потеряла сознание...
Очнулась она уже в больнице Бейлинсон, в палате интенсивной терапии.
Слава Богу, все обошлось! Сотрясение мозга, которое она получила при падении, оказалось не смертельным, хотя и достаточно тяжелым. Через три месяца она уже вышла на работу. В клинике она узнала, что Иванко выздоровел и его выписали. Он получил пособие по-инвалидности и теперь снимал маленькую квартиру-студию на улице Дизингоф в Тель-Авиве. Он готовил первую свою выставку. Скульптура Гали исчезла из больницы в ту же ночь, когда произошла эллына травма.
Однажды, гуляя по вечернему Тель-Авиву, Элла его встретила: он шел с очень красивой женщиной - точной копией его скульптуры, только в легком белом платье и в туфлях на каблуках. Они катили изящную детскую коляску с розовощеким, голубоглазым малышом.
Иванко тихо напевал младенцу:

...Нэсэ Галя воду,
Коромысло гнэться,
За нэю - Иванко -
Як борвинок вьется...

2.10.2018

[Dabby]

ну такое себе